То, что мне сегодня предстоит, предвещало настроение, с которым я проснулась сегодня утром. Мне приснился какой-то ужастик, я почувствовала, что задыхаюсь, и в этот момент зазвенел будильник на моём телефоне. Этот звук показался мне сигналом грядущих бед. Я не могла встать с постели, мне казалось, если я поднимусь с кровати, я заболею. Наконец, через 40 минут я нашла в себе силы, но в результате опоздала на работу на 15 минут.

Я позвонила завещующей, чтобы предупредить её о том, что опоздаю. Она восприняла это спокойно, и я почему-то решила, что сегодня она не будет на меня наезжать. Но не тут-то было. 

У меня с утра друг за дружкой шли несколько пациентов, и я более-менее освободилась только к 10 часам. И тогда я нашла время, чтобы поработать с карточкой женщины, которая переехала из другого города, где была оперировала по поводу онкологического заболевания, чтобы продолжать лечиться у нас. Для любого человека в этой фразе не было бы ничего особенного. Но для меня это значило кучу писанины: во-первых, я должна была подробно расписать в её карточке, когда она заболела, где лечилась, как лечилась, какие ей выдавались больничные и т. д. Во-вторых, я должна была всё это заверить у завещующей. В-третьих, это надо было заверить у зам. главврача.

Я пришла к заведующей с карточкой, и она проворчала, что я должна была принести её рано утром, сразу, как пришла на работу, а принести её только через 2 часа — это вопиющее нарушение. Затем она стала внимательно вчитываться во всё, что я написала, и, конечно, нашла массу ошибок. Она меня отчитала, сказала, что я должна всё исправить. Я хотела пойти и исправить карточку, но она потащила меня с карточкой к зам. главврача. Может быть, она не собиралась намеренно опозорить меня, но зам. главврача тоже не понравилось, как я всё записала (я не указала достаточное количество деталей), и она стала на меня ругаться. После того, как меня отругала заведующая, слушать, как меня ругает зам. главврача… Это было уже слишком. А заведующая разошлась:

— Как ей можно доверять работу с листками нетрудоспособности? Её нельзя к этому подпускать!!! Как она работает здесь уже 2 недели?!!! Но если её убрать, это просто некому будет делать...

Я слушала все эти оскорбления, чувствуя, как решимость моя тает с каждым днём. Случай с этой женщиной действительно был сложным, поэтому я и допустила так много ошибок, но это не значило, что я заслуживала такое обращение. И уж точно я нормально заполняла все другие листки нетрудоспособности.

— Она у нас только на 2 годя, — как бы извиняясь, продолжила завещующая.

Я была распределена в эту поликлинику на 2 года, то есть я была обязана там проработать 2 года, а после этого я могла уйти. Хотя имела право и остаться работать у них. Только большинство молодых специалистов уходили из этой поликлиники — никто не мог сработаться с заведующей, она всех доводила до истерики.

У меня был жалкий вид, поэтому меня быстро отпустили. Я прошла в кабинет и разрыдалась прямо перед медсестрой. Она пыталась меня ободрить как-то, но у меня просто закончились силы. Я и так держалась на пределе, но после всех оскорблений я просто потеряла почву под ногами. До конца смены у меня оставался только час, но за это время я просто не могла выполнить всю бумажную работу.

Наконец я кое-как взяла себя в руки. Взяла шоколадную конфету, угостила медсестру и почти дословно передала разговор, который состоялся у меня с заведующей. 

— Да ей некого ругать, вот она и ругает тебя, — говорила медсестра. У заведующей не было детей, насколько мы знали.

— Она просто больная… — начала я. И тут дверь открылась, и зашла заведующая.

Она, видимо, поняла, что я не горю желанием идти в её кабинет, и пришла ко мне сама. Я уже успела переписать карточку, и она — о счастье — подписала мне её. Я понесла её на подпись к зам. главврача.

Та уже поняла, что я плакала, по моим покрасневшим глазам и жалкому виду и попыталась поговорить со мной. 

— Тебе нужно просто разобраться, как заполнять бумаги. Это не так сложно, как принимать сложное врачебное решение. Вот когда у тебя будет такая ситуация, когда ты реально не будешь знать, что с человеком, чем он болен, как его лечить. А сейчас ты ничем таким не занимаешься, у тебя всё просто...

«Ничего себе, — подумала я. — Неужели она думает, что мне специально выбираюь лёгких пациентов, чтобы не дай Бог мне не попались тяжёлые?!!»

Пытаясь сохранять нейтральное выражение лица, я посмотрела ей в глаза.

— У меня вчера был трудный день. Мне пришлось госпитализировать тяжёлого больного.

Зам. главврача ответила: 

— Ну и хорошо, ты больше не отвечаешь за его здоровье. Баба с возу, коню легче?

Эту фразу я повторяла про себя тысячу раз, с тех пор как на прошлой неделе начала работать на участке. Чем меньше пациенты ко мне обращаются, тем мне легче. Хотят — пускай идут в частный медицинский центр, хотят  пускай отказываются от назначенного мной лечения, только при этом берите ответственность за своё здоровье на себя.

Я ушла от зам. главврача, чувствуя, что, может быть, она меня всё-таки уважает больше, чем заведующая.

У меня была лекция, на которой я морально отдохнула от того дерьма, которого наглоталась на работе. А потом я отправилась на конференцию для врачей, которая проходила в одном отеле. Это было моё первое приглашение на медицинскую конференцию (в качестве зрителя). Мне было очень интересно там побывать, хотя, пока я туда ехала, я всё время думала о своём мужчине. О том, что могла бы вместо конференции встретиться с ним, лежать с ним в постели, расслабляться. Почему я всё-таки предпочла пойти на конференцию?

Отель оказался построенным сравнительно недавно, очень современным. Мне подсказали, где гардероб. Я пришла самой первой, потому что бежала со второй части лекции. Конечно, если сравнивать лекцию в полутёмном зале, где все, в том числе сам лектор, засыпают, а стульчики не слишком удобные, конференция в отеле была полной противоположностью. Зал был просторным, я уселась как раз посередине между передними рядами и «галёркой». Мне сразу передали пакет, в котором были рекламные листовки с медицинскими препаратами от фармацевтической фирмы, которая спонсировала конференцию, одна научная статься, опросник для определения уровня стресса и отрывные листочки для пациентов. Я решила прочитать статью сразу, чтобы потом не откладывать это до бесконечности и не хранить её у себя целую вечность, прежде чем выбросить. Потом я заполнила опроснить для определения уровня стресса. Оказалось, что у меня вероятность возникновения заболеавния 50%, высокая стрессоустойчивость. Мне было приятно это прочитать, хотя тот факт, что у меня сегодня была истерика, немного противоречил этим данным.

Мне показали, где я могу взять бутылочку с питьевой водой (бесплатно). Короче, к тому времени, как стали подходить другие врачи, я уже освоилась.

Пришли и пожилые, и молодые, которые выглядели интернами. Зал был забит почти полностью. Все пришли строго по приглашениям. 

Всего было два выступления, оба очень затянутые, но очень интересные. Намного интересней, чем лекции, которые я была обязана посещать. И актуальные  - там как раз обсуждались вопросы эпидемии гриппа, прививок, противовирусных препаратов и т. д.

После выступлений нас пригласили на фуршет. Не знаю, чего я ожидала. Может, бутербродиков с колбасой, пару пирожных и чай-кофе. Но тут я увидела шведский стол. Я схватила тарелку и положила себе две мясных закуски, куриную голень и две огромных креветки в блинчике с соусом. Я решила, что этого мне будет достаточно. Креветки расхватывались очень быстро. Столики быстро занимали люди, а стулье не было вообще. Я подошла к столику, за которым стояла молодая врач чуть за 30 и пожилая врач ближе к 50. Я доброжелательно улыбнулась обеим и поинтересовалась, что это жёлтенькое в крохотной кружке у одной из них.

— Это тыквенный суп.

Я заинтересовалась и взяла себе тоже такую кружечку супа. Супчик оказался густым, по сути это был солёный тыквенный сок с мякостью, холодный. Я не смогла выпить всё даже из такой маленькой кружки.

Попробовав хлеб с утиным паштетом, я перешла к десертам: макарони, пудинг, корзинка с фруктами. Я уже больше недели никак не могла наесться вдоволь, и теперь мне представилась такая возможность. Я понимала, что это мой шанс. Но старалась не переедать, чтобы не заработать несварение желудка.

По мере того, как я утоляла аппетит, моё мнение о профессии врача становилось всё лучше и лучше. В начале дня я была уверена, что уйду из медицины при первой же возможности. Через 2 года. Но теперь я прикинула, что это ведь довольно престижно — быть врачом. И по крайней мере, пациенты меня уважают. И вообще, общество уважает врачей. И если я буду врачом и дальше, меня и дальше убудт приглашать на такие конференции.

Я поинтересовалась у одной из женщин, а всегда ли после презентаций устраивают такие шикарные ужины.

  — Бывают и лучше, — услышала я в ответ. — Здесь мы стоим, а обычно накрывают столики...

Многие врачи заворачивали макарони и другую еду в салфетку и уносили домой. Ведь у врачей невысокая зарплата, а семью кормить надо..

У меня настроение улучшилось, и я поразилась тому, что днём рыдала от безысходности. а вечером ужинаю в шикарном отеле. Какая всё-таки непостоянная штука жизнь.

Потом я сходила в туалет. Это был самый современный туалет: то есть на ободок унитаза можно было положить одноразовый полиэтиленовый чехол, который можно было взять из специального отверстия над унитазом. Звучит это, конечно, по-извращенски. 

Я вышла на прохладный воздух, наслаждаясь вечером. И старалась не думать о старой поговорке «за всё нужно платить». Я уже заплатила за это, или судьба заставит меня заплатить завтра? 

Я созвонилась со своим мужчиной, и он сказал мне, что любит меня.

— Это именно то, что я так хотела от тебя услышать, — призналась ему я.

Я почувствовала, как он улыбается в телефон.